И в этот момент, я поняла, что я – вечность.

Я начну свой пост не с жалкого в данный момент приветствия, не с обозревательного круга моей жизни, я не буду писать про еду, рисунки, архитектуру, никаких немыслимых и бессмыслимых повестей. Я расскажу одну историю, которая будет длиться вечность. Даже, когда мои кости иссохнут и превратятся в ничто, даже, когда останется только душа. Мы усаживаемся у костра и внимаем треску огня. 

Это был холодный ноябрь, а в лесу было еще холоднее, и надежда о этих двух днях веселья и счастья, когда было больно ехать обратно домой и раставаться со своими одноклассниками. 
Мой класс - семнадцать человек, все разные, с разными историями и телосложениями, каждый отличается и пытается за счет этого выделиться. Кто высокий и красивый, кто низких и худой(это я!), кто с узкими глазами, кто с голубыми и карими, а еще есть всего лишь одна пара чистых зеленых и без всяких примесей(да ведь это тоже я!).
Как бы не было иронии, но я всем своим телом ненавижу свой класс. Конечно, есть исключение и не в числе трех или четырех, этих исключений гораздо больше, но все омрачается, только стоит начаться уроку. 
Но, когда был турслет(почему-то я сейчас плачу), я настолько была рядом со всеми девочками и со всеми мальчиками(да ведь там была вся школа!) и эта моя потребность слиться в одной большой толпе, уединиться в тепле и в пледе, она сбывалась. Мне было так хорошо, я цвела, что даже после неудобной и практически бессонной ночи синяков под глазами не было. Мне не хватало все это время бьющей через край чаши жизни и энергии окружающих меня людей. Я питалась, там рядом, я была в лесу. Я гуляла в лесу, я дышала лесом, моя любовь к деревьям, что пускаются в небо вьющимися кронами, и к зеленым огонькам в ночи, смешалась густой краской на предплечье. Я надела красную куртку,которая была на два размера больше и чувствовала себя в безопасности. Я рядом  с этими людьми, и я под защитой утренних звезд и ночных ветров. 
Было рано и хитрый холод покоился на наших плечах. Мы стояли на школьной площадке, кто с родителями, кто с телефоном и наушниками, кто с друзьями. Меня отвела мама, несмотря на то, что до школы идти минут пять (если бежать быстро), несмотря на то, что я возражала, ведь сумки были не такими уж и тяжелыми. Мама волнуется за меня. До сих пор. Даже не обращая внимания, что поездка была еще в прошлом году, она все еще боится, что я могу снова незаметно ускользнуть от нее, она думает, что я не справлюсь. Но мой жалостный и охрипший голос твердит обратное. Я стояла, касаясь плечами чьих-то рук, я стояла в этой толкуче, скоро солнце поднялось над нами. Скоро приехал автобус. 
Я немного устала, что я интроверт. Это занимает много времени и сил, сейчас я приберегаю эту роскошь на самые черные дни, а пока...
Д тоже отпустили, только без ночевки. На выходных я буду шмыгать носом в подушку, потому что она не смогла получить ту радость, что получила я. Да и наверняка никто такой удельной теплоты, как я, не получает в дешевеньких турслетах. Мне хорошо, я с трудом, но загружаю сумку, мне помогают подруги. Не мальчики, а подруги. Что же, в этом свой шарм. 
Мы едем туда, где забудем на пару дней кто мы, как мы. В Абрау-Дюрсо, к озеру, к лесам и горам, к свободе и дару бегать и карабкаться, к любви к своим сильным и здоровым телам, к мгновенному омоложению лет на все сто, потому что мы еще слишком маленькие для чего-то бесстыдного, потому что нам четырнадцать и мы бегаем с пятиклашками, тайно таращимся на одиннадцатиклассников, а вместо отвратительных био-туалетов предпочитаем крутые склоны и заросшие тропы. Мы приезжаем, дорога слишком быстрая, и ставим палатки. С трудом, но справляемся. Мы вбиваем колышки, кокетливо просим мальчиков нам помочь, те заняты планшетами и чипсами, но я не гордая и тут...
Сплошь из кустарников, неба почти не видно, это зеленое изобилие и обрывы, а еще грязное у берега озеро, дивные конкурсы, милый Н и вечерние киносеансы с пледом и фонарем, страшилки, добрые учителя(которые наверняка подорвались срыву после этих бушующих и диких нас), еда-еда! Такая вкусная и чистая, временный татуировки еле-пишущими маркерами и жаренный зефир на шпаге, покрытой соленым жиром от сочного мяса. Мы впивались в него зубами и бежали дальше. Мы искали возможность убежать ночью в лес, нет, понарошку, чтобы нас спохватились и искали до холодной зари. А еще мы спали с милым братом Л, просто потому что кто-то насмердил в его палатке, но зато таких веселых ночей я не проводила никогда. Когда Л проснулась среди ночи, голодная и бодрая, а вся еда на улице и, звеня тарелками и посудами(и именно посудами,  которые к тому же оказались под попами!), мы доставали жалкие хлебцы и ждали, пока каждая из нас насытится. А где-то в середине я проснулась из-за того, что мне зябко, потому что П все мое одеяло и спальный мешок похоронила под собой, я решила ее не тревожить и заснула так. Укрывшись чьим-то пледом. А потом у нас был поход, когда я обессилила, когда обессилили все. Это было действительно невыносимо и страшно, такие были крутые  склоны, что приходилось или срываться на бешеную скорость, или ползти на карачках. Страшно и так волнительно. Я говорила, что влюбилась в это место? И в красочное шоу с огнями, по-моему меры безопасности были нарушены. Но мы живем, мы вспоминаем, мы делимся, эта любовь, в которой я призналась всему миру,  питается новыми впечатлениями и историями. Было так красиво и умиротворенно. Это кажется называется счастьем. Я понимаю, что вам неудобно представить, насколько может быть простым чувство счастья. Наверное, для некоторых это будет откровением, но я готова проучиться целую вечность в школе, лишь бы эти походы не кончались... Но через три года, для меня все кончится.